Friday, May 23, 2014

6 Г.Ф.Доброноженко Коми деревня в 30-е годы XX века политические репрессии и раскулачивание

— и у середняков, не значившихся в списках кулаков. У крестьянина Архипа Вожегова отобрали мед «под видом того, что этот мед принад­лежит кулакам и спрятан на время». Члены комиссии совершали «бан­дитские налеты по изъятию семзапасов и хлеба» у середняков1.
События, происходившие в коми деревне зимой-весной 1930 г., описывают в своих воспоминаниях раскулаченные крестьяне и их де­ти.   : • ■       ■■■ч..' = . '    '       -, >■<      ' •   -•. .. . , •        у
- Люди вспоминают, что конфискацию имущества в их деревне про­водили вооруженные люди, они «угрожали пистолетом», «допускали издевательства и насилие», «местные власти избивали деда и бабушку, обзывали всякими вульгарными словами, издевались над ними. О.К. Кетова, описывая события, происходившие в ее родном селе Луза (Верхолузский сельсовет Прилузский р-н) во время -«повальных аре­стов» 1930 г., прямо пишет: «Шла гражданская война, били, убивали,
... издевались как могли»2.
Страшная картина процесса раскулачивания описывается во мно­гих воспоминаниях. «В этот день что-то дома бьшо все не так, как раньше, — пишет Е.А. Бажукова (д. Заречье* ТрОйцко-Печорского р* на), — пришли люди, дверь настежь открыли, мать сказала», что «дети же раздетые, холодно». «Младшая сестра бросила игрушку, я .спусти­лась с кровати поднять ее, и в это время заходила женщина* я оказа­лась под ее ногами, она как пнет меня, Я заплакала* мне бьшо обидно и больно, нас никогда не били родители* мать тоже заплакала* зачем лад детьми издеваться. Эта женщинавстала за стол и стала продавать наше имущество -~ в углу бьша; собрана куча, она оттуда доставала и гово­рила: за это столько-то, за это столько-то. Эта женщина с наших ног снимала носки. Наша старшая сестра Am говорит нам: «носки посни­мают и нас будут в реке топить». Мы все сбились в кучу, обнялись и плачем»3. /.;--::;'.'-;V- • -v/-
Из рассказов мы узнаем:| «во время конфискации отбирали что по­падалось под руку», все грабили «под метелку», Отбирали дом, хозяй­ственные постройки, сельхозорудия, пашню* луга, коров, лошадей* телят, свиней и все* имущество «вплоть до ложек»: «забрали швейную
1 ГУРК «НАРК». Ф. 136, On. 1. Д. 154. Л. 2, 4, 15, 16 об,, 17 об.) 21, 21 об.,
2 Раскулачивание и крестьянская ссылка в социальной памяти людей: Ис­следования, воспоминания, документы / Авт.-сост.: Т.Ф. Доброноженко, Л.С.Шабш1ова. Сыктывкар: Изд-воСыктГУ, 2005. С '       [
3 Раскулачивание и крестьянская; Ссылка в социальной памяти людей: Ис­следования, воспоминания, документы... С. 262-264,
150
машинку, овечьи и коровьи шкуры, зеркало, холсты — десять метров, женскую и мужскую одежду» (Л.П. Пухлякова-Мальцева, д. Тимог-резд, Сысольский район), «забрали все, что можно: лошадей, коров* овец, охотничий и рыбацкий инвентарь, унесли одежду, обувь, посуду, даже деревянные миски и ложки... приходили не раз и каждый раз уносили то одно, то Другое, даже унесли железную печку с трубами и лопаты» (Е.В. Грибанова (Уляшева), с. Вольдино, Усть-Куломский р-н) и пр. Нередко раскулачивающие «вещи, что получше, откладывали себе, а остальное продавали за смешную цену» (Е.Е. Скобелева, д. Си­дорове, Ленинградская обл.)1.
Раскулачивание в 1930 г. почти всегда означало немедленное высе­ление из дома. Картину бесчеловечного отношения местных работни­ков к раскулаченным описывают многие авторы - воспоминаний. М.В. Пунегова (Куратова) из с. Заречье Сысольского р-на рассказыва­ет историю раскулачивания семьи ее сестры: «Раскулачивать их при­ходили несколько раз. А как-то приехали на машине*. Прямо всю их семью в нижнем белье выгнали из дома. Свекровь моей сестры добро­вольно идти отказалась, так ее привязали к машине сзади, да волоком так и потащили». Е.А. Бажукова (д. Заречье Троицко-Печорского р-на) вспоминает: «Мы оказались на улице, сидели вместе на земле* под осенним дождем, мать плакала, просила угол: «скажите, где мы долж­ны жить, куда мне деваться, разорили, так топите детей, звери». М.В: Попова из с. Усть-Кулом так описывает выселение из дома своих родителей: «Пришла милиция. Под ружье за шкирку бросали на улицу — маму и отца, и детей. Ничего не дали, ни еду, ни одежду, всё ото­брали для советского союза, народа**. ...Сутки держали под ружьем на улице. Все голодные, холодные»2. ь
Многие односельчане, как следует из воспоминаний, «запуганные местными работниками», «боялись нас пускать* так как из-за нас брали штраф», «из родственников и соседей не разрешали никому подойти, милиция угрожала застрелить, если кто-нибудь подойдет к кулакам, врагам народа»; Однако сохранилось не мало примеров защиты и со­чувствия к кулакам и раскулаченным. И.Д. Игнатов пишет* что один член комитета бедноты «еще накануне,раскулачивания нашей семьи рассказал об этом отцу и предупредил его о предстоящей конфискации
1 Покаяние: Мартиролог / Сост. Н.М. Игнатова. Сыктывкар, 2001. Т. 4. 4.2. С. 304.
Так в документе.
*Так в документе.
2 Раскулачивание и крестьянская ссылка в социальной памяти людей: Ис­следования, воспоминания, документы... С. 204; 262-264, 251-252 и др.
151
имущества, посоветовав припрятать кое-что ценное у соседей и родст­венников»1. М.В. Чупрова рассказывает, что «женщины деревни Большое Галово встали на ее (бабушки) защиту и не позволили вы­гнать из дома». Заступились соседи-односельчане и за бабушку и де­душку В.А.Сямптова из с. Ь1б Сьпсгывданского района2. Односельча­не, ?чаще всего.родственники, помогали раскулаченным после выселе­ния из дома: давали тайком одежду, кормили, оставляли на ночлег ма­леньких детей, а иногда принимали к себе и целые семьи. Из рассказа Е.А. Бажуковой мы узнаем о том, что, после того как ее мать и шесте­ро детей выгнали на улицу, их «приютили на ночь дед Ефим и, баба Люба»: «Вечером нас дед Ефим увез на телеге на другой конец дерев­ни к себе в заброшенный дом»* «баба Люба с сарая занесла старые лохмотья и постелила их на пол. Сказала: «ложитесь спать, а укрыт ваться бьшо нечем». М.В. Попова о подобной же ситуации пишет, что после раскулачивания родителей в с. Усть-Кулом- «мать осталась на улице с детьми. Людям не разрешали подойти к нам, и они стали бо­яться наших мам и детей. Старая и одинокая родственница моей мамы не испугалась милиции, подошла и стала просить: стреляйте в меня, я одинокая, у меня маленький домик* как баня, пусть зайдут и будут жить вместо меня. Пожалейте детей, ведь они плачут, кушать хотят, В этот маленький домик с двумя маленькими; окошками моей маме с детьми разрешили зайти»3• ; . • • v f
Женщины* оставшиеся в деревне после выселения из дома и ареста мужа с малолетними детьми, скитались многие годы по чужим баням и домам* нищенствовали, просили милостыню, подрабатывали, где и как могли.   V •   • '. :   • •*.•• .•:*/    •       •        v        ■   ..
Вспоминают об этих событиях так: «Нас с детьми выкинули, s чем были. Остаться без крыши* без вещей бьшо самой тяжелой болью на душе. Ходила по деревням, собирала милостыню, кто-то давал, делил­ся последним, кто-то отворачивался, кто-то сердито поругивался, но жалел нас... Скитаться пришлось долго. Много бьшо пролито слез, и видела горе и нужду» (К.Д. Нефедова (Козлова) Деревня Конец Озе-рье> Усть-Вымский район).
М.В. Терентьева из деревни Б. Галово Ижемского района описыва­ет историю своей семьи: отец был* арестован в 1930 г., «семья была раскулачена», «нас — бабушку, маму и четверых ребятишек выселили
1 Покаяние: Мартиролог / Сост.: Г.Ф. Доброноженко, Л.С. Шабалова... Т. 6. С. 951.
2 Там же. С. 975. " ' .
3 Раскулачивание и крестьянская ссылка в социальной памяти людей: Ис­следования, воспоминания, документы... С. 262-264,251-252 и др.
152
из дома. ...Жили по чужим домам, где неделю, а где месяц, в зависи­мости от доброты людей. Т.В. Можегова рассказывает о дедушке и бабушке, раскулаченных в деревне Даньгрезд Ношульского сельсовета Прилузского района, следующее: «Дедушку посадили в тюрьму... Ка­кой конец его судьбы, никто не знает. Где он умер и как, никто так и не узнал. Когда забрали дом, жену и детей загнали жить в баню... Так делали в каждой деревне, сначала раскулачивали, потом ^-выгоняли жить в баню... Сколько лет они жили там, не помню. На какие средст­ва, тоже не знаю». В.П. Попов (Большелугский сельсовет, Сторожев-ский р-н) вспоминает, что, когда семью раскулачили, «нас с матерью выгнали из отцовского дома и конфисковали все крестьянское имуще­ство (корову, лошадь) и без средств к существованию выселили за пределы с/совета. После этого варварства и издевательства мы с мате-, рью вынуждены были, как я помню, нищенствовать. Ходили по дерев­ням, просили милостыню, чтобы как-то не умереть с голоду»1. t
Политические репрессии и раскулачивание по решению судебных органов
Судебная политика первой половины 1930 г. решала три взаимо­связанные задачи: выполнение крестьянами хозяйственно-политических кампаний (лесозаготовки, сельхоззаготовки, выплата налоговых платежей и др.)* стимулирование «желания» крестьян к ор­ганизации и вступлению в колхозы и ликвидация кулацких хозяйств.
В период хозяйственно-политических кампаний 1929/30 г. нарсудами Коми области было привлечено к уголовной ответственности 1570 крестьян, в том числе в течение октября-декабря 1929 г. -— 541, первой половине 1930 г. —1029 (из них 380 -— кулаков , 497 середняков, 148 бедняков и 4 — неизвестного происхождения)2. «Массовое привлече­ние к уголовной ответственности по хозяйственно-политическим кам­паниям трудящихся, а не только кулацко-зажиточной части и подку­
спепп^УЛаЧИВаНИе И Крестьянская ссьшка в социальной памяти людей: следования, воспоминания, документы... С. 193-194 227 268 и др
Для сравнения: на 15 декабря 1929 г. было выявлено 801 кулацкое хозяй­ство. Кулацкие хозяйства составляли около 2% всех крестьяне^ хозяйста среди   привлеченных   к   судебной   ответственности   по политическим кампаниям —39%. зяиственно-
2 ГУРК «НАРК». Ф. 137. On. 1; Д. 201. Л. 40.
153
дачников»* в отчетах прокуратуры и суда Коми области 1930 г. назы­вается «основным недостатком» работы нарсудов1.
По делам, связанным с лесозаготовками (ст. ст. 61, 79, 131, 169 и др. УК РСФСР), по отчетам нарсудов Коми области за первую полови­ну 1930 г. было осуждено 577 крестьян, в том числе 317 кулаков (56% всех осужденных), 20 лишенцев (3%), 16 зажиточных (2%), середняков
— 166 (29%), бедняков — 58 (10%). В отношении кулаков, лишенцев и зажиточных в качестве меры социальной защиты применялось глав­ным образом лишение свободы, в отношении бедняков й середняков
— принудительные работы.
Из 317 осужденных в период лесозаготовительной кампании кула­ков 235 (74% всех осужденных кулаков и 90% всех осужденных кре­стьян) было приговорено к лишению свободы, 45 (14%) — к принуди­тельным работам, в отношении116 (3%)"применены штрафы, 8 кулаков
— приговорены к высылке (как основной мере социальной защиты). К принудительным работам бьшо приговорено 86% всех осужденных середняков и 86% бедняков, к лишению свободы условно соответст­венно 3,6% и 13,8%, к лишению свободы — 6% середняков. Дополни­тельные меры социальной защиты были применены в отношении 164 кулаков (53%), в том числе высылка — 53 человек, конфискация иму­щества—106 человек (в т.ч. полная — 18, частичная — 88)> штраф — 15 человек2. ' :У:
' «За саботаж хлебозаготовок» по ст. ст. 61 и 107 УК РСФСР (спеку­ляция, невыполнение государственных заданий, повинностей и само­обязательств) только за первые четыре месяца 1930 в Коми области бьшо осуждено 194 крестьяна, в том числе кулаков — 123, середняков
— 54, бедняков—: 17 .
По ст. 60 {«неплатеж в установленный срок налогов и сборовг по обязательному окладному страхованию») за первые четыре месяца 1930 г. бьшо привлечено 76 человек* главным образом — кулаки. По делам, связанным с коллективизацией и раскулачиванием в течение января-апреля 1930 г., было осуждено 228 человек4.
С началом проведения коллективизации и политики «ликвидации кулачества как класса» резко возрастает количество крестьян, осуж­денных за «контрреволюционную агитацию» и соверщение террори­
1'ГУРК'«НАРК». Ф. 137; On. 1. Д. 201. С. 88. -Рассчитано: ГУРК «НАРК». Ф.137. Оп. 1.Д701.Л.66.
3 ГУРК «НАРК». Ф. 136. On. 1. Д. 139. Л. 51-53.
4 ГУРК «НАРК». Ф. 137. On. 1. Д. 201. С. 88.
154
стических актов*. В течение первых четырех месяцев 1930 г. органами прокуратуры и суда было возбуждено 132 дела; в том числе 46 — групповых; осуждено 283 человека, в том числе по групповым делам — 199. За «антисоветскую агитацию был осужден 81 крестьянин, за агитацию против лесозаготовок —109, агитацию против коллективи­зации — 59, агитацию против хлебозаготовок — 9, «прочие преступ­ления» — 20. К уголовной ответственности по «контрреволюционным делам» было привлечено 184 кулака, 60 середняков, 13 бедняков, 7 священников, 4 служащих1.
Всего в течение 1930 г. через прокуратуру и суд Коми области прошло 475 «контрреволюционных» дел, по которым осуждено 1239 чел., в т.ч. 581 кулак (47% всех осужденных), 483 середняка (39%), 175 бедняков (14%)* 4 колхозника. По «контрреволюционным делам» за агитацию против лесозаготовок бьшо осуждено 335 крестьян (145 куг лаков, 40 середняков, 146 бедняков* ,4 колхозника); агитацию против колхозов — 65 (4 кулака, 43 середняка* 17 бедняков), агитацию против хлебозаготовок и гарнцевого сбора — 31 (9 кулаков, 22 середняка), за забой скота— 26 (10 кулаков, 11 середняков, 5 бедняков), агитацию в период посевкампании — 32 (31 кулак и 1 середняк)2.
Контрреволюционные преступления, предусмотренные ст. 58 и ст. 59 УК, направлялись на рассмотрение органов ОГПУ. В течение янва­ря-апреля 1930 г. Коми облотделом ОГПУ было возбуждено 129 след­ственных дел против 283 чел., в т.ч. по ст. 58-10 против 259 человек3.
В период «борьбы с перегибами» в документах органов прокурату­ры и суда** признавались «недостатки»« и «ошибки» (!), допущенные
*В период с октября 1929 до мая 1930 гг. в коми деревне зафиксировано 1233 «антисоветских выступления»* в том числе против коллективизации и раскулачивания — 357, хлебозаготовок — 226, лесозаготовок — 200, налогам и займам — 187, другим поводам — 260 выступлений //ГА ОПДФ АО. Ф. 290. On. 1. Д. 407. Л. 5-6.
1 Подсчитано: ГУРК «НАРК». Ф. 1. On. 1. Д. 803. Л. 102.
2 Подсчитано: ГУРК «НАРК». Ф. 137. Оп.1. Д. 201. С. 88.
3 Хроника репрессий в Коми области // Покаяние: Мартиролог / Сост. М.Б. Рогачев. Сыктывкар, 2000. Т. 3. С. 51.
** Доклад о работе УКК Верхсуда РСФСР. Выводы и предложения по док­ладу УКК (Уголовная кассационная коллегия Верховного суда) от 8 мая 1930 г.* директивное письмо народного комиссара юстиции Лнсона всем краевым и областным прокурорам об итогах проверки работы троек ПП ОГПУ от 8 мая 1930 г., инструктивное письмо Верховного суда РСФСР о судебной политике по делам, связанным с коллективизацией сельского хозяйства, от 6 октября 1930 г. и др.
155
по «делам о террористических актах и контрреволюционной агита­ции»: Суды «часто квалифицировали чисто бытовые преступления как преступления контрреволюционные». По преступлениям, предусмот­ренным ст. 58-10 УК, «значительное количество перегибов» бьшо «как в- смысле привлечения к уголовной ответственности без достаточных оснований, так и в смысле привлечения к ответственности за контрре­волюционную агитацию, несмотря на то, что обвиняемые безусловно не преследовали контрреволюционных целей». Суды «в некоторых случаях назначали слишком тяжелые меры в отношении лиц, отнюдь не принадлежащих к классово-враждебным элементам, относя нередко к категории кулаков лиц, фактически являвшихся середняками и даже бедняками»1.
Суды «весьма распространительно» толковали на практике ст. 58-10 УК «в случаях ее применения к противоколхозной агитации»: «осуждались середняки, критически отзывавшиеся о деятельности то­го или иного местного ответственного работника»: Органам прокура­туры и суда разъяснялось, что «привлечение бедняков и середняков за высказывание• своего мнения на общем собрании при обсуждении во­просов об организаций колхоза нельзя подводить под действие не только ст. 5 8-10 УК, но!. и вообще какой-либо статьи Уголовного ко­декса»; «привлечение по ст. 58-10 УК должно иметь место в отноше­ний враждебных элементов, проводящих злостную агитацию с целью противодействия перестройке сельского хозяйства на коллективных началах»2.
Проверка работы троек ПП ОГПУ, проведенная НКЮ, выявила ряд серьезных «нарушений» при осуждении крестьян по ст. 58-10: «анти­советская (кулацкая) агитация, как по групповым, так и по одиночным делам квалифицировалась по 2 ч. ст. 58-10 УК при безусловном отсут­ствии признаков 2 ч. ст. 58-10» , «нередко по одному делу привлека­лось несколько лиц за антисоветскую агитацию (ст. 58-10) и, несмотря
1 Судебная практика. 1930. № 8. С. 12-14; ГУРК «НАРК». Ф. 136. On. 1. Д.
2 Трагедия советской деревни^ Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939: Документы и материалы: В 5 т. М., 1984. Т.2. Ноябрь 1929-—декабрь 1930. С. 85-86; КПСС в резолюциях... Т. 5. С. 663-664.,       * " \ '
*Ст. 58-10 предусматривала за «пропаганду и агитацию, содержащую при­зыв к свержению, подрыву или-ослаблению советской вла<ли;;.», применение в качестве меры социальной защиты «лишение свободы на срок не ниже шести месяцев» (часть 1); «те же действия при массовых волнениях.;:» —1 расстрел или, «при смягчающих обстоятельствах»; лишение свободы на срок не ниже трех лет с конфискацией всего или части имущества» (часть 2)7/ Уголовный кодекс РСФСР с изменениями на 1 июня 1937 г. ... С. 26.
156
на отсутствие данных о наличии группировки или организации, им предъявлялась ст. 58-11»* в результате чего к осужденным необосно­ванно применялась «высшая мера социальной защиты» — расстрел*1.
Временное отступление: «Мы забежали слишком далеко!»
Зимой-весной 1930 г. бьшо обеспечено массовое вступление кре­стьян в колхозы. Общая картина колхозного движения характеризуется следующими данными: 1 октября 1929 г. колхозы объединяли 3,8% крестьянских хозяйств, к 1 января 1930 г. их число увеличилось до 6,8%* а к 1 апреля — до 21,4%.       ь.
Массовые репрессии, стимулируя коллективизацию, вызвали мас­совое недовольство крестьян и обострили политическую обстановку в деревне. Логика борьбы заставляла крестьян отвечать насилием на насилие. Росли случаи расправ над коммунистами, советским и кол­хозным активом. В деревне проходили массовые антиколхозные вол­нения. За январь-апрель 1930 г. в Коми области произошло по непол­ным данным 692 «антисоветских» выступления крестьян, в том числе на почве недовольства налогами и госзаймами — 86, хлебо- и продза­готовками— 99, лесозаготовками — 132, коллективизацией и раску­лачиванием — 228, «другим поводам» — 1472. По материалам весен­ней переписи колхозов 1930 г. в отношении 24,3% колхозов Коми об­ласти имели место «враждебные акты» (для сравнения: в среднем по СССР — 15,8%). На 100 случаев «враждебных актов» в коми деревне приходилось: 34,8 —- нападений и террора в отношении местных акти­вистов, проводивших коллективизацию, 12,5 — порчи колхозного имущества, 8,3 — поджогов, 6,2 — отравлений скота и другие — 39,1»3.
Характеризуя политическую обстановку, в деревне к апрелю 1930 г., краевой прокурор в выступлении на совещании руководящих судебных и прокурорских работников Северного края говорил: «Циф­ры и факты напоминают 1917-1918 гг.? на 13-м году революции так
Ст-58-11 предусматривала применение расстрела за «всякого рода орга­низованную деятельность, направленную к подготовке шга совершению пре­ступлений..., а равно участие в организации, образованной для подготовки или совершения преступлений» // Уголовный кодекс РСФСР с изменениями на 1 июня 1937 г. ... С. 26.
■   1 ГУРК «НАРК». Ф. 136. On. 1. Д. 359. Л. 80
ГА ОПДФ АО. Ф. 209. Оп. 1.Д. 407. Л. 5-6. РГАЭ. Ф. 7446. Оп. 13. Д. 48. Л. 79. ,
157
потерять лицо — безумие». По его мнению, «методы коллективизации оттолкнули середняка, и последние стали недоверчиво относиться к советской власти и ее мероприятиям... фактически окулачивание се­редняка с целью его раскулачивания сделало из него явного контрре­волюционера»1.
В официальных документах Коми обкома ВКП(б) в апреле-мае 1930 г. признавалось, что «нажим привел к фактической изоляции пар­тийцев и бедняцкого актива от основной массы крестьянства»: «Мы рискуем быть окончательно изолированными от большинства середнят ков и даже части бедноты», «политические настроения в среде кресть­янства и особенно середняков заметно ухудшились», «середнячество целиком находится под кулацким влиянием», «усиливается влияние кулачества и антисоветского элемента», «в некоторых районах кресть­янство-буквально озверело», «крестьяне открыто высказывают недоп вольство насилием, применяемым к ним в процессе коллективиза­ции»2.- " "
30 апреля 1930 г. на бюро Коми обкома ВКП(б) был заслушан док­лад начальника облотдела ОГПУ Витол «О политическом состоянии деревни». В докладе отмечалось «усиление классовой борьбы*\особен­но вокруг проведения основных хозяйственно-политических кампаний в деревне, коллективизации, Лесозаготовок, хлебозаготовок весенней посевкампании, сплава и т.д.». Активные выступления и деятельность «кулацких, антисоветских и белобандитских элементов» выражалась в «вывешивании листовок и лозунгов антисоветского, контрреволюци­онного характера», в устройстве подпольных собраний с привлечени­ем на таковые середняков и даже бедняков* направленных против кол­лективизации и других мероприятий, проводимых партией в деревне», в «подстрекательстве части середняков и бедняков, особенно женщин, как более отсталой части населения, на массовые выступления с тре­бованием открытия церквей, возвращения попов, против обобществ­ления в колхозах имущества», в угрозах по отношению «колхозников* советского актива и парт., комсомольских работников деревни* кото­рые местами переходили в террор-избиения сельского актива и кол­хозников», «распространении разных ложных слухов: о провале 5-ти летнего плана строительства, скором падении соввласти, ...о надви­гающейся войне и вмешательстве иностранных капиталистических
1 ГУРК «НАРК». Ф. 136. On. 1. Д. 121. Л. 145.
2ГУРК«НАРК». Ф. 1. On. 1. Д: 69. Л. 60; ГУРК «НАРК». Ф. 136. Оп.! 1. Д. 136. Л. 1;Шабалова Л.С. Колхозное движение в Коми области в 1929-1931 гг. // Вопросы аграрной истории. Вологда, 1968. С. 110-111-
158
государств, клеймении колхозников и коммунаров, о предполагаю­щейся реквизиции скота для города и военных нужд и т.д.»1.
В марте-апреле 1930 г., в условиях фактически начавшейся в стра­не гражданской войны (в повстанческом движении участвовало более 1 млн крестьян), руководство страны вынуждено бьшо объявить «от­бой» и принять меры к исправлению «перегибов партийной линии в колхозном строительстве».
2 марта 1930 г. в газете «Правда» была опубликована статья Стали­на «Головокружение от успехов», в которой осуждались перегибы, подчеркивалась необходимость соблюдения принципов добровольно­сти при проведении коллективизации. Вся ответственность за допу­щенные «искривления», «чиновничье декретирование», «недостойные угрозы» по отношению к крестьянству перекладывалась на местных работников. Достигнутый к 20 февраля 50-процентный уровень кол­лективизации объявлялся в статье успехом, свидетельствующим, что «коренной поворот деревни к социализму можно считать обеспечен­ным». ^    , '[.
10 марта 1930 г. было принято постановление ЦК ВКП(б) «6 борь­бе , с искривлениями партлинии в колхозном движении», в котором «отказ от ленинских принципов кооперирования крестьянских хо­зяйств» трактовался как, «прямое нарушение постановлений руково­дящих органов. ЦК ВКП(б), осудив «искривления» и потребовав «бы­стро исправить допущенныеошибке», в то же время обязал местных руководителей «закрепить достигнутые успехи (!) в коллективизации и планомерно использовать их для дальнейшего продвижения вперед»2.
6 апреля 1930 г. постановление «Об исправлении, перегибов при проведении коллективизации и раскулачивания» принимает Севкрай-ком ВКП(б). По аналогии с документами центра, руководство края признало, что при всех успехах «в деле коллективизации» имели место и «грубейшие искривления партлинии». Основную вину за перегибы Севкрайком ВКП(б) свалил на, исполнителей, которые «вопреки ди­рективам крайкома... при попустительстве окружкомов допускали ад­министративный нажим на крестьянство, самочинное раскулачивание» и т.д. Осудив перегибы, крайком потребовал повести «решительную борьбу с какими бы то ни было проявлениями правого оппортунизма и «левых заскоков», а также со всякими попытками расценивать жест-
1 Покаяние: Мартиролог / Сост.гГ.Ф. Доброноженко, Л.С. Шабанова. Сык­тывкар, 2004. Т. 6. С. 373.
2 Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. .,. Т; 2. Ноябрь 1929 —декабрь 1930. ...С. 303-305.
159
кук> борьбу партии с извращениями «как отступление» и «пересмотр» проводимой партией незыблемой политики коллективизации и ликви­дации кулачества как класса. Крайком считает, что важнейшей задачей парторганизации края является закрепление достигнутых успехов кол­лективизации и развертывания широкой массовой работы»1.
Таким образом, оставалось неясно, что же делать дальше — ис­правлять перегибы, сложившееся положение или закреплять их.
С огромным опозданием на постановления ЦК ВКП(б) отреагиро­вало руководство Коми области. Еще 28 марта 1930 г. на заседании Президиума ОИК как основной недостаток в проведении коллективи­зации был отмечен её невысокий уровень (20% на 20 марта), невыпол­нение планов Сплошной коллективизации в Визйнгском и Сыктывкар­ском районах. И ни слойа не бьшо сказано, что и эти-то темпы были достигнуты в результате массового насилия. Лишь 30 марта бюро Ко­ми обкома ВКП(б) впервые рассмотрело вопрос о борьбе с искривле­ниями в колхозном строительстве и потребовало «не допускать пере­гибов в отношении раскулачивания» й «привлекать к строгой ответст­венности тех,.кто допускает раскулачивание не на основе сплошной коллективизации»2. 11
Специальное постановление о борьбе с искривлениями партийной линии в колхозном движении было принято на бюро' Коми обкома ВКП(б) 11 апреля 1930 г. Бюро обкома, указав, что «в связи с грубей­шими перегибами» в отношении середняка «у части середнячества, а в отдельных случаях даже и бедняков, политическое Настроение заметно ухудшилось», постановило «еще раз подтвердить всем райкомам и ячейкам» «о немедленном и решительном исправлении всех допущен­ных перегибов по отношений к середняку, привлекая винбвных к стро­гой ответственности». В то же время обком партий напоминал 6 необ­ходимости «решительной ликвидации контрреволюционной кулацкой агитации», «об усилении борьбы с правооппортунистическими пани­керами, пасующими перед трудностями и в борьбе с кулаком»3.
После получения указаний Севкрайкома ВКП(б) о немедленном прекращении раскулачивания оленеводов-кулаков 15 апреля обком отправил в Усть-ЦилемскиЙ райком «срочную» телеграмму с требова­нием «"немедленно прекратить всякие попытки раскулачивания впредь до получения указаний»4.
1 ГА ОПДФ АО. Ф. 290. On. 1. Д. 331. Л. 26,26 об., 27 об.
2 ГУРК «НАРК». Ф. 1. On. 1. Д. 75. Л. 9-13.
3 ГУРК «НАРК». Ф. 1. Оп.1. Д. 132. Л. 110-111.
4 ГУРК «НАРК». Ф. 1. Оп. 2. Д. 787. Л. 58.
160
Обсуждению ситуации в деревне была посвящена IX конференция Коми областной партийной организации в мае 1930 г. В основном док­ладе «О работе Коми областного комитета ВКП(б) и о состоянии пар­тийной организации» признается* что «переход партии на новый этап от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества к политике ликвидации кулачества как класса на базе сплошной коллек­тивизации организацией и областным руководством своевременно и правильно не был усвоен»; «переход партии на новые задачи некото­рыми был воспринят как возврат к военному коммунизму, как отмена НЭПа». Этим и объясняются «массовые искажения партийной линии в колхозном движении, выразившиеся в погоне за бумажными процен­тами коллективизации», «в подмене добровольности административ­ным нажимом, угрозами раскулачивания»; «раскулачивании в ряде районов без связи со сплошной коллективизацией», «перенесении ме­тодов борьбы с кулачеством на середняка и даже на бедноту (случаи «раскулачивания» отдельных середняков, угрозы арестов отдельных середняков и даже бедняков)».
Всю ответственность за «перегибы» руководство области взяло на себя* признав их результатом^своих «грубых политических ошибок»: «неправильные установки в коллективизации» (объединить в колхозах в 1930 г. 50% крестьянских хозяйств, Объявление Сыктывкарского и Визйнгского районов «районами сплошной коллективизации»)1.
Вопрос — «кто виноват в левых загибах» — стоял в центре прений по докладу обкома ВКП(б). Многие выступавшие коммунисты счита­ли, что «ошибки произошли сверху», что основной виновник ситуации в коми деревне — руководство края.'Решение III пленума крайкома ВКП(б) — «Раскулачивать революционным путем!», «нечеткие» и «Ошибочные» формулировки в директивах краевых органов «объек­тивно способствовали перегибам». В «закулачивании» крестьянства обвиняли и отдельных краевых работников, побывавших в коми де­ревне в составе бригад по раскулачиванию. Раздавались и призывы «брать ответственность на себя»*'«не сваливать все ошибки на краевое руководство», «признать свои ошибки». Обсуждение вопроса приняло столь опасный поворот* что представитель Севкрайкома вынужден был открыто заявить: «Так мы дойдем до ЦК», и предложил прекра­тить прения по вопросу2.
Руководство области предостерегало коммунистов от «оценки борьбы с искривлениями партлинии в колхозном строительстве как изменения партийного курса». Основные задачи, оставались прежними:
1 ГУРК «НАРК». Ф. 1. On. 1. Д. 69. Л: 17, 76-78 ГУРК «НАРК»: Ф. 1. On. 1. Д. 69. Л. 247-252.
161
«развертывание социалистического переустройства сельского хозяйст­ва» и «дальнейшее, более решительное, наступление на кулака». Более того — признавая факт «массовых перегибов» при раскулачивании, секретарь Коми обкома ВКП(б) одновременно заявлял, что «партруко-водство и организация не проводили пролетарско выдержанную ли­нию», «наступление на кулака бьшо лишь на словах, в резолюциях* а на практике было совершенно обратное — поощрение кулака». В ре­золюции конференции говорилось о необходимости борьбы с «левы­ми» и «правыми» уклонами, причем «правооппортунистическая прак­тика («правые шатания»), имеющая место и в настоящее время» (по­ощрение, кулаков) называлась главной опасностью. Основной задачей партийной организации объявлялось «дальнейшее, более решительное наступление, на кулачество (!)> по боевому организуя батрачество и
•бедноту»1....- ■ ' ; :;: . ,-п ,
г Сложной и неоднозначной была реакция на решения «о борьбе с перегибами» на местах, в партийных ячейках, сельсоветах, у работни­ков районных органов. У местных работников статья Сталина вызвала растерянность и недоумение. В отчете Коми обкома ВКП(б) на XL об­ластной партконференции отмечалось, что ,«в организации проявились настроения упадничества и бегства»2. Некоторые работники даже вос­приняли ее как «прокулацкую». Местный актив считал, что «Сталин спутал всю работу». В некоторых партячейках статья Сталина и ди­рективы «о борьбе с перегибами» разбирались «со всеми предосто­рожностями, при закрытых дверях, чтобы не слышал ни один колхоз­ник»3, Большинство работников на местах в целом правильно поняло решения об «исправлении перегибов при одновременном закреплении успехов» как «отступление условно», проведенное для того, чтобы «выявить шатающиеся элементы», и «продолжало держать тот; же
курс»4. .      t.v ■ у,'--.     ;м.Г;_л—. ,   ..,  .   ,    . ,.
Настроение крестьян в связи с публикацией статьи Сталина и по­становлениями о борьбе с перегибами в спецсводках ОГПУ характери­зовалось как «весьма/ возбужденное, все колхозники готовы выйти из колхоза». Объясняя причину появления статьи Сталина, крестьяне го­ворили: «Коммунисты испугались крестьянских волнений \и пошли на попятную», «для крестьян ставят капкан, разными льготами,стараются
1 ГУРК «НАРК». Ф. ГЮп. 1. Д. 69. Л. 17,20, 254-255,316-318.
2 ГУРК «НАРК». Ф. 1. On. 1. Д. 69. Л. 247.
3 ГУРК «НАРК». Ф. 3. On. 1. Д. 2313. Л. 24.  ч       г
4 ГУРК «НАРК». Ф. 3. On. 1. Д. 2313.01.24; Правда Севера. 1930. 21 июня.
162
узнать сторонников колхозов, а потом будут расстреливать))1. Однако в большинстве своем .крестьяне поверили этим решениям, Показателем доверия крестьян и их надежд на невозможность повторения насилия в будущем явился массовый выход из колхозов в апреле-июне 1930 г. (21% коллективизации на 1 апреля, 15,1% на 1 мая, 14,0% на 1 июня и 13,4%на 1 июля 1930г.)2. м   .
7 мая 1930 г. Бюро Коми обкома ВКП(б) принимает решение о соз­дании при Облисполкоме специальной Комиссии для рассмотрения жалоб на неправильное отнесение в группу кулаков и раскулачивание3. Соответствующие комиссии создавались при райисполкомах.
С 12 мая по 6 августа 1930 г. состоялось 13 заседаний областной Комиссии для рассмотрения кулацких жалоб, на которых бьшо рас­смотрено 337 жалоб крестьян, которых районные комиссии (1 инстан­ция) признали кулаками. Комиссия удовлетворила жалобы 60 хо­зяйств, в том числе 53 хозяйства признало середняцкими и 7 хозяйств — «не кулацкими, а хозяйствами служителей культа»4.
8 результате пересмотра правильности отнесения крестьянских хо­зяйств к числу кулацких областной и районными комиссиями числен­ность кулацких хозяйств сократилась с 1464 (2,95%) на 1 апреля до 561 (1,20%) на 1 августа 1930 г. Сокращение кулацких хозяйств по рай­онам Коми области характеризуется следующими данными: Визинг-ский — с 199 хозяйств до 31 (0, 56%), Устькуломский — с 325 до 70 (0,89%), Удорский — 61 до 14 (0,55%), Сторожевский — с 98 до 35 (0,55%), Ижмо-Печорский — с 184 до 114 (2,11%), Объячевский — с 157 до 55 (1,33%), Сыктывдинскйй — с 143 до 51 (0,87%), Устьвым-ский — с 194 до 75 (1,13%), Устьцилемский — возросло с 77 до 116 (3,10%)5.
На конец июня 1930 г., по данным Коми облфинотдела в области бьшо взято на учет имущество 220 кулацких хозяйств, конфисковано имущество 54 хозяйств6.
Одновременно с рассмотрением жалоб на неправильное отнесение к числу кулацких в областных и районных органах рассматривались
1 ГУРК «НАРК». Ф. 3. On. 1. Д. 2313. Л. 23, 72-73.
2 Доброноженко Г.Ф. Коллективизация на Севере. 1929-1932 гг. Сыктыв­кар, 1994. С 123.
3 ГУРК «НАРК». Ф. 1. On. 1. Д. 132. Л. 132
4 Рассчитано по протоколам Комиссии: ГУРК «НАРК». Ф. 874. On. 1. Д. 5. Л. 1-40.
5 ГУРК «НАРК». Ф. 375. On. 1. Д. 263. Л. 49.
6 АОГА. Ф. 910. Оп. 4. Д. 4. Л. 285,
1^3
жалобы крестьян на перегибы местных властей и репрессии при про­ведении коллективизации, хлебо- и лесозаготовок и пр. В результате исправлений «перегибов» 1930 г. было отменено «с передачей на но­вое рассмотрение» 289 жалоб, в том числе бедняков — 21, середняков — 91, кулаков — 177, отменено «с прекращением производства» — 273, в том числе бедняков — 72, середняков — 214, кулаков — 871.
1 ГУРК «НАРК». Ф. 136. On. 1. Д. 112(a). Л. 16.
164
3. ВТОРАЯ ПОЛОВИНА 1930-1932 гг.: с
ПОЛИТИКА «ЛИКВИДАЦИИ КУЛАЧЕСТВА > КАК КЛАССА» И РЕПРЕССИИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ  7
После лавинного отлива коллективизации, массовых выходов кре-» стьян из колхозов летом 1930 г. наступилд временное затишье,' когда «низы» добровольно не хотели возвращаться в колхозы, а тем более вступать вновь, а растерявшиеся «верхи» не решились организовать' новый штурм «бастионов капитализма» в деревне.
Однако уже в начале осени 1930 г. целым рядом специальных реше­ний и установочных статей в газете «Правда» ЦК^ВКП(б) осудил «став­ку на самотек, пассивное отношение к новому приливу в колхозы», ос* лаблёниё наступления на кулака и призвал коммунистов «развернуть активную политическую работу среди крестьянства)) й на этой основе «добиться решительного сдвига в деле организации новогомощного подъема колхозного движения», оказать отпор «возросшей активности)* кулака, «попыткам срыва колхозного движения й хлебозаготовок)) К
Подкреплением этой директивы явилось утверждение декабрьским (1930 г.) пленном'ЦК и Щ сессией ЦИК СССР
(январь 1931 г.) жестких заданий («контрольных цифр») по коллективиза­ции на 1931 г. дщя всех регионов crptoi. Речь шла о'«полноЙ возможности»^ коллёктивгоирбвать в течение года «не менее половины всех крестьянских хозяйств страны», по главным зерновым районам страны — не менее 80%, что означало «завершение в основном сплошной коллективизации и ликви­дации кулачества как класса». Для потребляющих районов страны была поставлена задача об^динить в 193 Г г. в колхозах 20-25% крестьянских хозяйств2; Местным партййньш организациям -было дано разъяснение о том, что «им не только не возбраняется, но, наоборот, рекомендуется пере­выполнять задания по коллективизации3:
Задачи краевой партийной организации в колхозном строительстве были сформулированы в постановлении бюро Севкрайкома ВКП(б) от 16 сентября 1930 г. «О колхозном строительстве». Отметив, что «в
1 История крестьянства СССР: В 5 т. Т. 2. Советское крестьянство в период со­циалистической реконструкции народного хозяйства Конец 1927-1937.; М., 1986. С; 183-184; История КПСС: В 6 т. Т. 4. Кн. 2.1929-1937 гг. М., 1971. С. 158.   \
2 КПСС в резолюциях... Т. 5. С. 233-234; Коллективизация сельского хо­зяйства. Важнейшие постановления Коммунистической партии и Советского государства 1927-1935 гг. М., 1957. С. 351.
3 Правда. 1988.16 сентября.
165
ряде районных партийных организаций имели место явно оппортуни­стические настроения «самотека», ослабление борьбы с возросшей активностью кулачества, пассивность и преступное равнодушие к кол­лективизации, Севкрайком ВКП(б) поставил задачу «добиться перело­ма в организации нового массового подъема колхозного движения» и вовлечь в колхозы 1931 г. до 20% крестьянских хозяйств1. В резолю­ции II пленума Севкрайкома ВКП(б) «О контрольных цифрах хозяйст­венного и культурного строительства на 1931 г.» (2-4 января 1931 г.) бьша подтверждена задача «коллективизировать в 1931 г. 20-25% кре-,
стьянских хозяйств»2.
Осенью-зимой 1930 г. принимаются плановые задания по коллек­тивизации в Коми области. В решениях Коми облисполкома от 20 но­ября 1930 г., 28 января и 26 февраля 1931 ]г. была поставлена задача «обеспечить охват коллективизацией к весне не менее 20% и к концу года не менее 25% крестьянских хозяйств»3. Однако в марте облиспол­ком, выполняя рекомендации краевых органов «о перевыполнении плановых заданий по коллективизации», утвердид встречный план облколхозсоюза о коллективизации 25% хозяйств уже в весеннюю по­севную кампанию 1931 г.4 В свою очередь некоторые районные власти пошли еще дальше, приняв решения об объединении в колхозах к кон­цу 1931 г. 50% хозяйств5. С, объявлением осенью 1930 г. курса на орга­низацию «нового прилива» крестьян в колхозы начинается второй этап раскулачивания и новый виток массовых политических; репрессий против кулачества.
Нормативно-правовое обеспечение раскулачивания и массовых политических репрессий против кулака
Политика «ликвидации кулачества как, класса». Начало новой волне раскулачивания и депортации крестьян в 1931 г. бьшо положено специальным решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 20 февраля 1931 г. Вторая волна массового раскулачивания, развернувшаяся весной
1
ГА ОПДФ АО. Ф. 290. Оп. 2. Д. 55. Л. 37-40; Большевистская мысль.
1930. №15-16. С. 58.
2 Коллективизация сельского хозяйства в Северном районе... С. 686.
3 ГУРК «НАРК». Ф. 1, On. 1. Д. 66. Л. 716-719; Ф. 407. On. 1. Д; 988. Л. 61, 162 988
4 ГУРК «НАРК». Ф. 136. On. 1. Д. 2307. Л. 64; Ф. 407. On. L Д. 988. Л. 170, 172, 174.
5 ГУРК «НАРК». Ф. 3. On. 1. Д. 141. Л. 16.   /у
166
1931 г., охватила практически все районы страны, в том числе и по-требляющие. j
В конце 1930-^-начале 1931 гг. готовилась крупномасштабная one* рация по выселению раскулаченных крестьян из южных районов Се­верного края. .. • ^
Решение об изъятии из деревни и переселению в другие районы края наиболее активного контрреволюционного кулацкого актива (1200 человек), раскулаченных за саботаж хозяйстаешю-политических кампаний, бьшо принято Бюро, Севкрайкома ВКП(б) 11 декабря 1930 л, Кулаков, которые «выполняют индивидуальные задания»; предлага­лось изъять только в том случае, если они «являются участниками контрреволюционных групп,или ведут активную антисоветскую агиг тацию». Севкрайком? ВКП(б) предложил «разработать систему мер по переселению в другие районы края кулацких семей, фактически раску­лаченных при хлебозаготовках, сборе средств; ц т.д.»1    .   ;.
11 февраля 1931 г. бюро Севкрайкома ВКП(б), отметив «значи­тельное усиление кулацкой активности в южных районах края», при­нимает решение о выселении из районов с высоким процентом коллек­тивизации уже 3000 контрреволюционных кулацких хозяйств I и II категории* Их бьшо предложено расселить.в Усть-Цилемском.и Тро-ицко-Печорском районах Коми области2.,11 апреля 1931 г; бюро Край­кома, подтвердив контрольные < задания о выселении из районов с вы­соким процентом коллективизации 3000 кулацких семей* принимает решение «поставить вопрос: об этом перед ЦК»3. Политбюро ЦК ВКП(б), удовлетворив просьбу Севкрайкома, предложило;из 3000 ку­лаков, выселяемых в отделенные районы Северного края, 2000 рассе­лить на Печоре «для угольных разработок»4. Для проведения органи­зационной работы по раскулачиванию и выселению при Севкрайкоме ВКП(б) создается специальная краевая Комиссия по ликвидации кула­чества, в состав которой вошли председатель Севкрайисполкома и представители ОГПУ, краевой прокуратуры и суда, краевого, земель­ного управления;       :Г        V,. ■ г /
25 апреля 1931 г. бьшо принято постановление секретариата Сев-крайкома ?ВКП(б) о борьбе с кулацким террором. Основной задачей парторганизации объявлялась задача «поднять ярость масс против ку-^ лака», ((отвечать на антисоветские происки кулака» и усилить «спло­
ГРЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 203. Л. 241.   ^ к
ШЛ^тИ' Ф' 17;>0п'21;Д- 204. Л. 50; АОА ОПДФ. Ф. 290. Оп/1! Д.
3РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 204. Л. 116.; <
4 ГА ОПДФ АО. Ф. 290; Оп. УД. 941/Л. 8.
167
чение масс» и их «активность».«Для борьбы с кулацким террором и вылазками» Севкрайком предлагал «руководствоваться следующим»: «случаи кулацкого террора ставить на обсуждение колхозников, бед­ноты и затем широких бедняцко-середняцких собраний» и принимать решения «по инициативе самих масс» с требованием «немедленного выселения контрреволюционных кулацких семей из района» и приме­нения «самой суровой расправы с виновниками террора». Оперсекто-ром ОГПУ предлагалось «на основании этих решений в местах прояв­ления кулацкого террора» в пятидневный: срок «подготовить и с раз­решения ПП провести изъятие намеченных по списку глав кулацких семей и выслать их на места по указаниям ПП». При проведении вьь сылки предлагалось «руководствоваться ранее данными указаниями». «Высылка семейу — указывалось в постановлении, — не должна при­останавливать ведение ускоренного следствия по непосредственным виновникам терактов и рассмотрение дел»1.
В период подготовки зимой-весной 1931 г. в Северном крае опера­ции по изъятию из деревни и переселению «наиболее активного контрреволюционного элемента» партийные органы Коми области неоднократно «ходатайствовали» в крайком ВКП(б) о проведении операции по переселению раскулаченных в Коми области в 1930 г. кулаков в спецпоселкй Усть-Цилемского и Троицко-Печорского рай­онов. Так, на особом заседании секретариата Коми обкома партии 18 апреля 1931 г. было принято решение «вторично возбудить ходатайст­во перед крайкомом ВКП(б) о разрешении выселения в пределах Об­ласти фактически раскулаченных кулаков, а также кулаков с тех селе­ний, где процент коллективизации выше 70%»2. 28 апреля 1931 г. во­прос «о возможности переселения раскулаченных кулацких хозяйств в специальные переселенческие поселки» поставили в Наркомюсте РСФСР Председатель облсуда и Прокурор Коми области.
В специальном запросе, отправленном в НКЮ РСФСР, руково­дство облсуда и прокуратуры просит разъяснить: «как поступать с ос­тавшимися в деревне членами кулацкого хозяйства* в котором есть осужденные народными судами к лишению свободы с конфискацией имущества с одновременной высылкой из одного района Коми области в другой» и «как поступать с хозяйствами, раскулаченными в районах не сплошной коллективизации» по судебным приговорам «в порядке взимания различных налогов и сборов, судебных приговоров о конфи­скации имущества и штрафов». В письме-запросе также отмечалась
1 ГА ОПДФ АО. Ф. 290. On. 1. Д. 381. Л. 57-57об:
2 ГУРК «НАРК». Ф. 1. On. 1. Д. 146. Л. 28; Д. 148 а. Л. 12.
168
«невозможность приведения [судебных. — Г.Д.]. приговоров в испол­нение в отношении осужденных женщин (кулачек)», тле, «остаются малолетние дети» и никого в семье нет, «кто бы мог за детьми ухажи-г вать». ,
В документе указывалось, что число раскулаченных хозяйств, ос­тавшихся в деревне, «в настоящее время доходит до 95». Куладкие семьи, «оставаясь без жилища и прочих видов имущества, изъятых в вышеуказанном порядке» с малолетними детьми» а иногда с дряхльщи членами», «создают в лице окружающих крестьян-бедняков и середня­ков в условиях культурной отсталости коми деревни впечатление из­лишнего бедствования* главным образом детей». «Фактическое со­стояние этих кулацких семей, — по мнению авторов запроса, — по существу является очагом живой агитации против Советской власти», и поэтому «нет никакой целесообразности оставлять такие кулацкие семьи в таком виде среди бедняцко-середняцкой,массы в ожидании момента сплошной коллективизации в условиях наступления на капи­талистические элементы по всему фронту». .       ,г
«Принимая во внимание вышеуказанное» и необходимость. «исг пользовать труд членов кулацких хозяйств... наиболее организованно и целесообразно», Коми облсуд и прокуратура «просят дать разрешение о переселении раскулаченных в вышеуказанном порядке кулацких се­мей» в специальные поселки, «Мы полагаем, — отмечается в запросе, — что такое разрешение вопроса не может противоречить принципу ликвидации кулачества как класса на основе сплошной коллективиза­ции, ибо от этих раскулаченных в порядке положения о взимании на­логов и сборов, а также судеоных приговоров извлекать экономиче­ские ценности в форме индивидуальных налогов, заданий по с. хоз. продуктам при полной конфискации с[ельско]хоз[яйственного] инвен­таря в дальнейшем невозможно»1. ;
В ответе зам. председателя Верховного суда РСФСР, направленном в апреле 1931 г. председателю областного суда и прокурору Коми об­ласти, было указано «на ошибочность практики нарсудов области по массовому раскулачиванию по суду в районах не сплошной коллекти­визации», «непродуманное осуждение» значительного числа лиц «без учета того* как и в какой обстановке решения суда должны быть реа­лизованы». . ? --Sr. /: : ? Что; касается «ненормального положения» из-за осуждения жен­щин-кулачек, то в письме говорилось^ что «невозможность приведения приговоров в исполнение» произошло «вследствие того, что, нарсуда
1 ГУРК «НАРК». Ф. 136. ;0п. 1. Д. 3.65. Л. 60
169
области без разбора применяют меры социальной защиты, заранее ви­дя, что приведение в исполнение приговора в исполнение невозмож­но». При вынесений приговоров нарсуды Коми области не учитывали постановление Пленума Верховного суда от 28 марта 1930 г. о том* что «привлечение к ответственности и осуждение членов двора — жен­щин» «как наиболее угнетенного и подчиненного элемента в крестьян­ском дворе» может «иметь место лишь в случаях действительной в том надобности и во всяком случае при полном учете семейного положе­ния и возможности оставления детей на чьем-либо попечении». Обл-суду предлагалось внести исправления в решения, «по которым сам Облсуд считает назначенные осужденным женщинам меры социальной защиты нецелесообразными».
Ходатайство руководства Коми области о предоставлении права на выселение из деревни раскулаченных хозяйств Верховный суд РСФСР отклонил и «указал», что «применение высылки к кулакам нецелесо­образно»1. ?
В соответствии с полученными директивами секретариат Коми об^ кома ВКП(б) признал, что «массовые случаи вынесения нарсудами приговоров в качестве мер социальной защиты — выселение кулацких семейств (95 случаев) из пределов с/совета без указания места высыл­ки и как неорганизованное мероприятие» — являются «явно нецелесо­образными и противоречащими специальным указаниям по данному вопросу», й предложил председателю облсуда «впредь до разрешения высылки фактически раскулаченных кулаков в установленном порядке приведение в исполнение приговоров нарсудов приостановить».
В январе-феврале 1932 г. в Северном крае начинается работа по подготовке нового этапа раскулачивания и выселения.
1 января 1932 г. Полномочное представительство ОГПУ Северного края принимает специальный приказ «О порядке постановки и ведения учета остающихся не выселенными кулацких хозяйств» и инструкцию к этому приказу. «Переучет кулацкого контингента» вводился «в целях выявления кулачества, чистки от него в первую очередь колхозов и совхозов с последующим выселением в отдаленные районы и местно­сти края». При проведении этой работы предлагалось' «обеспечить полное выявление как проживающего в районе кулачества, так и вы­бывшего за пределы его», направив агентурно-осведомительный ап­парат на «дополнительное выявление скрывающегося кулачества». В последующем требовалось «обеспечить тщательную и систематиче­скую агентурную разработку учитываемых контингентов кулачества»,
1 ГУРК «НАРК». Ф. 136. On. 1. Д. 365. Л. 59 об:
170
«систематически проверять и уточнять данные оперативного учёта* своевременно отмечая о всех происходящих изменениях в учитывае­мых хозяйствах, устанавливал местожительство выбывших из преде­лов района кулацких семей и отдельных их членов»Л
В письме президиума Севкрайисполкома «Об учете кулацких хо­зяйств» (9 февраля 1932 г.) указывалось, что «предстоящее завершение сплошной коллективизации» и «постепенная ликвидация кулачества как класса» требует постановки «точного учета всех кулацких хо­зяйств по соответствующим категориям», чтобы в дальнейшем в про­цессе ликвидации, «с одной стороны, — не допустить перегибов,! с другой стороны, — не потерять кулаков, бегущих) из деревни, оседаю­щих в промышленности, на строительстве, пролезших в колхозы, в совхозы, в советский аппарат и т.д.».
Согласно постановления президиума крайисполкома (начало фев­раля 1932 г.) все кулацкие хозяйства разбивалисьгна 8 категорий: d -я категория     «Кулацкие хозяйства, обеспеченные трудоспособными мужчинами, ведущими единоличное хозяйство и- особо вошедшими в колхоз»; 2-я — «Кулацкие хозяйства, не имеющие в своем составе трудоспособных глав или членов > семей вследствие их репрессирова-ьия и; отбывающих наказания в концлагерях -или исправительно-трудовых домах»; 3-я— «Кулацкие семьи, не обесцененные трудоспо­собными главами или членами вследствие их репрессирования* отбы­вания в ссылке»; 4-я — «Кулацкие семьи, трудоспособная часть кото­рых находится в бегах, устроившись на работу в промпредприятия, строительстве, в совхозе, в советском аппарате и проч.»; 5-я :— «Ку­лацкие хозяйства, вовсе не имеющие в своем составе трудоспособных мужчин»; 6-я — «Кулацкие семьи, имеющие в; своём составе бывших красных партизан, красногвардейцев, лиц, состоящих ныне в Красной Армии и во Флоте, рабочих, связанных с производством, лиц,^ имею-! щих особые заслуги перед Революцией»; 7-я, ^ «Кулацкие семьи, в полном составе скрывшиеся с постоянного места жительства» и 8-я категория — «Смешанные, кулацкие хозяйства, имеющие несколько перечисленных признаков (к примеру: один в бегах, другой на службе, третий в ссылке и т.д.)»2. ■
В мае 1932 г. ЦК ВКП(б) й СНК СССР приняли постановление о прекращении массовых выселений и отказе от крайних мер в отноше­нии кулаков, поскольку «кулачество было разгромлено и в основном удалено из колхозов». Приказом Полномочного представительства
1 Архив МВД РК. Ф. 21 • Оп. 1-П. Д. 3. Л. 1-7. > ,
2 АОГА. Ф. 621. Оп. 3. Д. 116. Л. 39,40,40об,41,41об,42,43,44,45.
171
ОГПУ Северного края от 20 мая 1932 г. «О прекращении работ по вы­селению кулачества и роспуске опертройки», в «связи с отменой высе­ления кулачества» и на основании телеграммы ОГПУ «работа по под­готовке к приему в край (импортного) кулачества и по внутрикраевому переселению» прекращалась1.
Однако не прекращалась «работа» по ликвидации «остатков недо­битого кулачества» и в 1931-1932 гг. раскулачивание превращается в сложный механизм многообразных хозяйственных ущемлений, запре­тов, конфискаций и арестов за невыплату налога, невыполнение зада­ний по посеву и сельскохозяйственным заготовкам, отказ от работы в лесу или невыполнение норм выработки, за хищения колхозной про-дукции и т.д.
Нормативно-правовое обеспечение судебных репрессий против кулака. Во второй половине 1930 — первой половине 1931 гг. вносят­ся изменения в нормативно-правовую базу, определяющую порядок привлечения крестьян к ответственности за отказ от выполнения по­винностей, общегосударственных заданий и производства работ.
В директивном письме наркома юстиции РСФСР краевым, област­ным прокурорам и председателям краевых, областных судов «Об уча­стии органов юстиции в проведении хлебозаготовительной кампании» (12 июля 1930 г.) органам прокуратуры предлагалось «установить над­зор за правильностью и классовой выдержанностью штрафной поли­тики по делам о хлебозаготовках». «В отношении злостных несдатчи­ков хлеба — кулацких хозяйств» рекомендовалось, в соответствии со ст. 61 УК*, «немедленное принятие репрессивных мер в виде наложе­ния кратного штрафа и реализации имущества за неуплату последнего, а в случаях, указанных в законе, и предания суду». «Особое внимание» предлагалось уделить «спекуляции хлебными продуктами»: «отчужде­ние кулаками своих товарных излишков, скупка и перепродажа хлеба в
\ Архив МВД РК. Ф; 21. Оп. 1-п. Д. 3. Л. ?•
Ст. 61 в редакции 1929 г. предусматривала за «отказ от выполнения по­винностей, общегосударственных заданий и производства работ» в первый раз — «штраф,, налагаемый соответствующим органом власти, в пределах до пя­тикратного размера стоимости наложенного задания, повинности и работ»; «во второй раз» — «лишение свободы или принудительные работы до одного го­да». «Те же действия, совершенные группой лиц по предварительному согла­шению с оказанием активного сопротивления ■ органам власти в проведении повинностей, заданий или работ, — «лишение свободы на срок до двух лет с конфискацией всего или части имущества, с выселением из данной.местности или без такового». .... , ,
172
сельских местностях, сокрытие излишков в ямах и проч. должны быть преследуемы по 107 ст. УК»*.
В директивном письме от 12 июня 1930 г;* принятом в период «борьбы с перегибами»,, несколько смягчаются меры социальной за­щиты, применяемые в отношении середняцких хозяйств по ст. 61. «В отношении середняцких хозяйств, не выполнивших почему-либо по­становления общего собрания граждан по принятию последним само­обязательств», предлагалось применять «иной подход», чем к кулац­ким хозяйствам. В письме указывалось, что «просрочка в вывозе хлеба в течение нескольких \ дней, недовывоз нескольких пудов, невыполне­ние заданий вследствие фактической его невыполнимости»: середаяц-кими хозяйствами «не могут служить основанием для наложения крат­ных штрафов». Штраф в отношении середняцких хозяйств «мрркет применяться лишь в случае.заведомого уклонения от выполнения по­становления общего собрания», а размер штрафа должен определяться «в зависимости от мощности хозяйства, не достигая обязательно пре­дельных, установленных законом, его размеров» («пятикратка^)1^ . .;,
Строгое соблюдение принципа классовости при определении мер ответственности за невыполнение государственных заданий, неиспол­нение обязательств по договору (контрактации) разъясняются в двух специальньгх директивах Верховного суда, направленных органам юс­тиции в октябре 1930 г.    -
В отношении середняцких и бедняцких хозяйств, не выполнивших договор по контрактации, предлагалось применять меры администра­тивного воздействия, и «лишь в случае безрезультатности администра­тивного воздействия мог быть поставлен вопрос о передаче дела в суд». Суд имел право выносить обвинительный приговор «только при наличии признаков, предусмотренных ст. 131 УК», т.е. «злонамерен­ный характер неисполнения обязательств», причем «злонамеренность» устанавливалась «в том же, деле судом», и должна была подтверждать­ся «имеющимися в деле»данными». В директиве от 26 октября указьь валось, что «при вынесении уголовных приговоров и определения мег
*Ст. 107 в редакции 1926 г. (действовала до 10 ноября 1932 г.) гласила: «Злостное повышение цен на товары путем скупки, сокрытия или невыпуска таковых на рынок^-^- лишение свободы на срок до одного года с конфискаци­ей всего или части имущества или без таковой. Те же действия при установлег нии наличия сговора торговцев—лишение свободы на срок до трех лет с конфискацией всего имущества».      * •.•
^Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание: .:. Т. 2. С. 541-542. г... • . •: ... ,-;     . ••«
173
ры социальной защиты» по ст. 131 суды должны руководствоваться разъяснением пленума Верховного суда от 29 июня 1925 г;», в соот­ветствии с которым, суды «не связаны мерой социальной защиты, пре­дусмотренной ст. 131 УК, и вправе определить любую меру социаль­ной защиты, не свыше санкции 131 ст.»*. «Как правило», в отношении середняков и бедняков «суды должны ограничиваться применением штрафа, принудительных работ», а лишение свободы «могут приме­нять лишь в исключительных случаях, если будет установлена особая социальная опасность привлекаемого лица»1.
Секретные директивы Верховного суда, принятые в октябре 1930 г., ужесточали наказания, применяемые в отношении кулацких хозяйств**. «Для применения уголовной репрессии» к кулакам не тре­бовалось «предварительного административного воздействия, ибо дача твердых заданий уже является административным или общественным воздействием»; Кулаки привлекались к ответственности по ст. 61, при­чем Верховный суд разъяснял, что «хотя п. 2 ст. 61 и не предусматри­вает конфискацию», суд «может применять штраф в довольно чувст­вительных размерах», т.е. фактически подвести хозяйство под конфи­скацию имущества***. «В случаях, если суд признает привлекаемого к ответственности социально опасным, в отношении которого необхо­димо применять более серьезные меры социальной защиты», необхо­димо «переквалифицировать эти действия на более серьезную статью, например 107, предполагая, что невыполнение кулаком задания по
*Ст. 131 гласила: «Неисполнение обязательств по договору, заключенному с государственным или общественным учреждением или предприятием, если при рассмотрении дела в порядке гражданского судопроизводства обнаружен злонамеренный характер неисполнения — лишение свободы на срок не ниже шести месяцев с конфискацией всего или части имущества»// Уголовный ко­декс РСФСР с изменениями на 1 июня 1937 г.... С. 69. -
1 Доклад об обших директивах Верхсуда по кулацким делам // Судебная практика ?СФС?. 1931. № 7. С. 6; ГУРК «ГУРК «НАРК». Ф. 137. On. 1. Д. 194.
л. 29. ■■■:/.
В разъяснении Верховного суда от 26 октября 1930 г, о квалификации неисполнения договора  по  контрактации —- «в  отношении  кулацко-
зажиточных хозяйств».
***Это положение шло в разрез с определенными в ст. 61 мерами социаль­ной защиты. Пункт 2 ст. 61 предусматривал наказание в виде лишения свобо­ды или принудительных работ до одного года»; Меру социальной защиты в виде наложения штрафа предусматривал п. 1, конфискации — п. 3 ст. 61.
174
общему правилу совершается в целях спекуляции, этим хлебом или даже в политических целях»1.    ... .
15 февраля 1931 г. была принята новая редакция ст. 61, которая за­конодательно закрепила применение мер в отношений кулаков, сфор­мулированных в секретных: директивах органов юстиции. Если в ре­дакции 1929 г. 61 ст. предусматривала одинаковые меры воздействия вне зависимости от социальной принадлежности крестьян, то по новой редакции «те же действия* совершенные кулацкими элементами хотя бы и в первый раз» влекли за собой сразу «лишение свободы на}срокдо двух лет с конфискацией всего или части имущества, со ссылкой или без таковой»2.      > ;        ч-^..- :v.,: -^л.     ...-о
Таким образом, новая редакция ст. 61 «узаконила» секретные;ди­рективы органов юстиции о применении в .отношении кулаков репрес­сий «заг.отказ от выполнения заданий или производственных работ» исключительно в,судебномпорядке* причем штрафы и принудитель­ные работы как меры социальной защиты к ним не применялись.
После принятия новой редакции ст. 61 единственной статьей УК РСФСР, применяемой в отношении крестьян за невыполнение хозяй­ственно-политических; кампаний^ предусматривающей штраф, была ст. 60 УК («неплатеж. в установленный срок налогов и сборов, по обя­зательному страхованию»). Этим во многом1 объясняется резкое сни­жение случаев применения с 1931 Ti более «мягкой» 60 ст. и; привлече­ние крестьян за невыплату налогов и сборов по ст. 61 >.
Порядок применения новой редакции ст. ,61 в отношении .различ­ных категорий крестьянства разъясняется в многочисленных секрет-ных директивах органов юстиции/принятьгх в 1931-1932 гг.
В циркуляре Наркомюста РСФСР об участии ? органов юстиции в проведении хлебозаготовительной кампании 1931/32 г.\, (17ч июля 1931) г.) подчеркивалась особая, роль «прокурорского надзора и судеб­ной репрессии» в борьбе «со всеми без исключения препятствиями, стоящими на пути организации и проведения этих кампаний». Органы юстиции должны были оказывать «самую существенную ломощь» в выявлении кулацко-зажиточной верхушки». «Выявленный кулак», не
,!1 Доклад об общих директивах Верхсуда по кулацким делам //Судебная практика РСФСР. 1931. № 7. С. 6; ГУРК «ГУРК «НАРК». Ф. 137. On. 1. Д. 194
Л. 29, .       ..      , .■:,■■.>,■,, :
I УК РСФСР. М, 1932. C.i31.
Статья 60; — «отказ от выполнения повинностей, общегосударственных заданий...» — давала формальные на то основания, т.к. обязательные налого­вые платежи являлись «общегосударственными заданиями».
175
выполнивший в срок твердого задания, должен быть «немедленно при­влечен к уголовной ответственности по 3 ч. 61 ст. УК с применением конфискации имущества, ликвидации кулацкого хозяйства и высылки самих кулаков»*.
«Иной подход», — подчеркивалось в директиве, — должен быть к единоличнику-середняку и бедняку». Циркуляр осудил практику «подмены общественно-массовой работы среди бедняцко-середняцкой части администрированием» и подчеркнул необходимость проведения заготовок в этих хозяйствах «на основе «широкой агитационно-массовой работы». Однако «в случае злостного уклонения от выпол­нения отдельными гражданами принятых общим собранием самообя­зательств при несомненном наличии хлебных излишков и разбазари­вании таковых», а также «при установлении спекулятивной деятельно­сти этих лиц» или «при установлении сговора о невыполнении само­обязательств целыми группами» и «активного с их стороны противо­действия проводимым хлебозаготовкам» в отношении трудовых еди­ноличников «должен быть поставлен вопрос о применении админист­ративной или судебной репрессии».
В отношении зажиточных крестьян, «не выполняющих данных им твердых заданий», применялись по-прежнему меры не только судебно­го, но и административного воздействия 1.
Несмотря на многочисленные разъяснения о порядке применения репрессий в директивах органов юстиции, в период проведения;заго­товительных кампаний 1931-1932 гг. «на местах не бьшо ясности» в применении наказаний административного и судебного порядка, осо­бенно-— в отношении зажиточных крестьян. Так на заседании плену­ма Верховного суда (17 февраля 1932 г.) выступающие отмечали, что «в судах нет единой практики в отношении зажиточных», «некоторые суды в отношении зажиточных принимают одинаковые меры, как к кулаку», й говорили о необходимости «дать по этому вопросу руково­дящие указания»2. ;
Четкие «классовые установки» были даны в циркуляре прокурату­ры Республики от 23 мая 1932 г.: «в отношении кулацкой части дерев­
*В постановлении Коллегии НКЮ от 15 февраля 1931 г. подчеркивалась необходимость применения в отношении кулаков в качестве основной соци­альной меры защиты высылки, «являющейся наиболее реальным и непосред­ственно достигающим основной цели мероприятием» // Цит. по: Трагедия со­ветской деревни. Коллективизация и раскулачивание. ... Т. 3. С. 160.
1 Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. ... Т. 3. С. 158-163.
2 Советская юстиция; 1932. № 10. С. 37.
176
ни» «решительно применять часть 3 ст. 61 УК»; в отношении зажиточ­ных хозяйств «применять пп. 1 и 2 ст. 61» и «в особо злостных случа­ях» — ч. 3 ст. 61»; «в отношении единоличных трудовых хозяйств» применять «либо меры общественного воздействия через сельские об­щественные суды», «либо наложение штрафа в административном по­рядке по 1 ч. 61 ст. (невыполнение самообязательств)», «либо передачу дела в Нарсуд с привлечением к ответственности по ст. 134 (злонаме­ренное невыполнение договора контрактации)»1. .
В 1931 г. в связи с массовым отказом единоличных крестьянских хозяйств от землепользования! и, как следствие, невыполнением ими государственных заданий по сельскохозяйственным заготовкам орга­ны юстиции разрабатывают порядок применения репрессий за этот вид «преступлений».
В специальном решении Коллегии НКЮ РСФСР от 12 июня 1931 г. разъяснялся дифференцированный подход к применению наказания за отказ от обработки земли в зависимости от классовой принадлежно­сти. «В отношении бедняцкогсередняцких хозяйств, отказывающихся от обработки земли», предлагалось, «как правило», «не применять мер судебных репрессий, ограничиваясь методами общественного воздей­ствия». К кулацким хозяйствам «при отказе их от твердого задания по севу и оставлении земли без обработки» следовало «применять меру, социальной защиты по ч. 3 ст. 61 УК с обязательной конфискацией семян и орудий производства (тягловой силы, с,Х; инвентаря и пр.)»$ За; «отказ от обработки земли» зажиточными хозяйствами в районах, «имеющих тяготение к промышленным предприятиям и заводам или в районах отходничества и т.д.», предлагалось «применять < в первую очередь меры общественного воздействия, а в особых случаях-— ад­министративные меры по 1 Ч. ст.,61 УК»; «в районах земледельче­ских», если «этот отказ последовал в ответ на дачу твердого задания, при наличии отягощающих обстоятельств (сговор группы лиц)» «при­менять ч. ч. 2 или 3 ст. 61 УК, смотря по обстоятельствам дела»2.
В; ноябре 1932 г. была принята новая редакция 107 ст. УК РСФСР. В новой редакции статьи появляется понятие «спекуляция»,* под которым понимается «скупка и перепродажа частными лицами в целях нажи­вы... продуктов сельского хозяйства и предметов массового потребле­ния». Новая редакция 107 ст. предусматривала в качестве меры соци­альной защиты «лишение свободы на срок не ниже пяти лет с полной
1 ГУРК «НАРК». Ф. 136. On. 1. Д. 376. Л. 100.
2 ГУРК «НАРК». Ф. 136. Оп. 1.Д. 365 Л. 81-82.
177
или частичной конфискацией имущества» (в редакции 1926 г.— «ли­шение свободы на срок до одного года с конфискацией всего или части имущества или без таковой»«; «те же действия при установлении на­личия сговора торговцев, -— лишение свободы на срок до трех лет с конфискацией всего имущества»)1.
Новая редакция 107 ст. была принята после издания постановления правительства постановления ЦИК и СНК СССР «О борьбе со спеку­ляцией» (22 августа 1932 г.). В постановлении указывалось, что «за последнее время, несмотря на запрещение, участились случаи спеку­ляции, особенно спекуляции товарами массового потребления». ЦИК и СНК СССР «обязали» ОГПУ, органы прокуратуры и местные органы власти «принять меры к искоренению спекуляции, применяя к спеку­лянтам и перекупщикам заключение в концентрационный лагерь сро­ком от 5 до 10 лет без права применения амнистии»2.
Трактовка понятия «спекуляция» приводилась в постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 2 декабря 1932 г. В постановлении содер-, жалось следующее положение: «Предупредить колхозы, колхозников и единоличников, что в областях* краях и республиках, не выполнив­ших годового плана хлебозаготовок и не обеспечивших себя семенами ярового сева, колхозная торговля хлебом допущена не будет, а также предупредить их о том, что торговля хлебом в этих областях и респуб­ликах будет преследоваться как спекуляция»3. Следовательно, под спе­куляцией понималась .обычная крестьянская торговля до официально­го ее разрешения властью.
При проведении хозяйственно-политических кампаний крестьян по-прежнему привлекали к судебной ответственности по 58 ст. УК.
Трактовку порядка привлечения крестьян за «контрреволюционные преступления» в директивах органов юстиции покажем на примере разъяснения пленума Верховного cyzm по вопросу об ответственности за преступления, связанные с лесозаготовками и сплавом (осень 1930г.).
За «контрреволюционную агитацию» крестьян привлекали к уго­ловной ответственности по ст. 58-10. «Контрреволюционной» призна­валась агитация лиц, «принадлежащих к купгдко-зажиточным слоям населения», если она направлена «к срыву работы по лесозаготовкам и сплаву», «к нарушению трудовых договоров на этой работе», «предъ­
1 СУ РСФСР. 1932. № 87. Ст. 385.
2 СЗ СССР. 1932. № 65. Ст. 375.
3 Известия ЦИК Союза ССР и ВЦИК. 1932. 3 декабря.
178
явлению требований, не предусмотренных трудовым договором, с ис­пользованием возникших при их выполнении затруднений»;, , По ст. 58-7 крестьян привлекали за «экономическую контрреволю­цию». Под «экономической контрреволюцией» понимались «всякого, рода действия по срыву работы на лесозаготовках и сплавах, в частно­сти порча инструментов, всякого рода приспособлений, оставление в пути плотов»* «умышленное.причинение аварий, в,случаях, когда.эти действия носят особенно злостный характер и совершаются кулацко-зажиточными, элементами». В разъяснении пленума Верховного суда подчеркивается, что «по главе о контрреволюционных преступлениях» могут квадафшц*роваться «только такие действия, которые .соверша­ются классовым врагом в контрреволюционных целях»; «во всех ос­тальных случаях применяется нормальный порядок рассмотрения дел
И КОНФЛИКТОВ» ^ •• .  •• ,        •    . .        ;:.       •••>«*:-• •
За совершение «террористических актов, направленных против представителей Советской властиили деятелей революционных рабо­чих и крестьянских организаций», а также «участие в выполнении та­ких актов, хотя бы и лицами, не принадлежащими к контрреволюци­онной организации», крестьян привлекали по ст. 58-8..     ,  - > г
В тех случаях, когда «по характеру, обстановке их совершения или последствиям» насильственные действия в отношении «общественни­ков-активистов, ударников на производстве, а также колхозников» не могли рассматриваться как «террористический акт» (ст.: 58-8), кресть­ян? привлекали по ст. 73-1, предусматривающей наказание в виде ли­шения свободы на срок до пяти лет»2.
«Сопротивление отдельных граждан представителям-власти при исполнении ими возложенных на^них законом обязанностей» крестьян привлекали^ по CT: 73. В- качестве меры социальной защиты по этой статье применялись «лишение свободы на срок, не ниже одного года» (при сопротивлении, «сопряженном с насилием») или «лишение сво­боды, или исправительно-трудовые работы на срок до шести месяцев, или;штраф до пятисот рублей» (за;сопротивление, «не сопряженное с насилием»)3.
1 Доклад об общих директивах? Верхсуда по, кулацким делам //Судебная практика РСФСР. 1931. №7. С. 7. ..•; " \       -   :
*В качестве меры социальной защиты по статьям 58-7, 5878, 58-10 приме­нялась «высшая мера социальной защиты — расстрел» с допущением, «при смягчающих обстоятельствах», «понижения до лишения «свободы на срок не ниже трех лет, с конфискацией всего или часта имущества)).   >.г.
2 Уголовный кодекс РСФСР с изменениями на 1 июня 1937 г..,. С; 69.
3 Уголовный кодекс РСФСР с изменениями на 1 июня 1937 г.... С. 69;
179
7 августа 1932 г. ЦИК и СНК СССР принимают известное поста­новление «Об охране имущества государственных предприятий, кол­хозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности», известное в народе как «закон о пяти колосках».
Люди, покушающиеся на общественную собственность (государст­венную, колхозную и кооперативную) объявлялись «врагами народа». За «хищение (воровство) колхозного* и кооперативного имущества» в качестве «меры судебной репрессии» применялась «высшая мера со­циальной защиты г2- расстрел с конфискацией имущества», а при «смягчающих обстоятельствах» — «лишение свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией всего имущества»; «К преступникам», осуж­денным по этим делам, амнистия не применялась».
8 постановлении предлагалось «повести решительную борьбу с те­ми противообщественными кулацко-капиталистическими элементами, которые применяют насилия и угрозы или проповедуют применение насилия и угроз к колхозникам с целью заставить последних выйти из колхоза, с целью насильственного разрушения колхоза». Эти преступ­ления были приравнены к государственным преступлениям- В качест­ве «меры судебной репрессии» по этим делам применяется чшйшенйе свободы от 5 до 10 лет с заключением в концентрационный лагерь». Амнистии по этим делам также не применялись1.
В директивных документах органов юстиции (НКЮ РСФСР, Вер­ховного суда и ОГПУ**) определялись «категории расхитителей»' и «меры социальной защиты», < применяемые в отношении различных категорий, «порядок направления» и «сроки ведения следствия» по делам о хищениях». •'■.•vv-. . -п   .-..г. '-..^v -:y;-.;
К главной категории лиц, «в отношении коих должен быть направ­лен удар», — «социально чуждые элементы», относились кулаки, бывшие торговцы и «иные социально чуждые» («социально враждеб^ ные») «элементы», «изобличенные в хищениях имущества и растратах денежньгх средств». В директивах особенно оговаривалось, что «от­ношении кулаков, как проникших в колхоз, так й находящихся вне
'Постановлением было приравнено «по своему значению» имущество кол­хозов и кооперативов к имуществу государственному.
|СЗ СССР. 1932. №62. Ст. 360. <
"Постановление коллегии НКЮ РСФСР о работе органов юстиции в деле охраны общественной (социалистической) собственности (19 августа 1932 г.), инструкция Верховного суда СССР и ОГПУ по применению закона 7 августа 1932 г. (16 сентября 1932 г.), постановление пленума Верховного суда по во­просу об итогах борьбы с хищениями общественной (социалистической) соб­ственности (26 февраля 1933 г.) и др. У:
180
колхоза, организующих или принимающих участие в хищениях кол­хозного имущества и хлеба», применяется «высшая мера наказания без всякого послабления».
Второй категорией, в отношении которых применялся закон от 7 августа 1932 г;, были «мелкособственнические элементы»: трудящие­ся единоличники и колхозники. В отношении этой категории «должно применяться десятилетнее лишение свободы», а при «отягчающих ви­ну обстоятельствах» («систематические хищения», «хищения органи­зованными группами»,^ «хищения в крупных размерах», «хищениях, сопровождающихся насильственными действиями, террористическими актами, поджогами и т.д>») «и в отношении колхозников и трудящихся единоличников должна применяться высшая; мера наказания».
«В отношении мелких единичных хищений,■-. совершенных трудя­щимися из нужды или по несознательности, или при других смягчаю­щих вину обстоятельствах», суду предоставлялось «право допускать отступление от закона, когда по! исключительным обстоятельствам дела приходит к выводу о необходимости определить меру защиты ниже низшего предела* указанного в соответствующей статье кодекса, или назначить менее тяжелую меру социальной защиты». В отноше­нии второй категории допускалась переквалификация дел о хищениях с закона от 7 августа 1932т. наст. 162 и 51 УК РСФСР*. В то же время в директивах подчеркивалось, что «это исключение из закона 7 августа 1932 г. ни в коем случае ш должно ослаблять политическое значение
:•/..■ *Ст. 162 УК РСФСР 1926 г.: «Тайное похищение чужого имущества (кра­жа) влечет за собой: а) совершенное без применения каких-либо технических средств, в первый раз и без сговора с другими лицами, — лишение свободы или исправительно-трудовые работы на срок до трех месяцев; совершённое при тех же условиях, но вследствие нужды и безработицы в целях удовлетво­рения минимальных потребностей своих или семьи — исправительно-трудовые работы на срок до' трехмесяцев^. II Уголовньш кодекс РСФСР с изменениями на 1 июня 1937 г!... С. 75-76. ^     .   i
Ст. 51 УК РСФСР в редакции от 10 апреля 1930 г.: «В том случае, когда по исключительным обстоятельствам дела суд приходит к убеждению о необхо­димости определить меру социальной!защиты ниже низшего предела, указан­ного соответствующей данному преступлению статье настоящего кодекса, или перейти к другой менее тяжелой мере социальной защиты, в этой статье не обозначенной, он может допустить такое отступление, но не иначе, однако, как точно изложив в приговоре мотивы, вызвавшие это отступление. То же прави­ло применяется и в тех случаях, когда суд признает, что обвиняемый к момен­ту рассмотрения дела не представляется общественно опасным, и вовсе не применит к нему мер социальной защиты» // Уголовный кодекс РСФСР с из­менениями на 1 июня 1937 п...: С. 22:
181
закона и не может служить ни в какой мере поводом к ослаблению репрессий в других случаях хищений общественной (социалистиче­ской) собственности»1.
Дела о хищениях, «сопровождающихся массовыми выступлениями, насильственными действиями, террористическими актами, поджогами и т.д.», а также дела, «по которым проходят организованные группи­ровки с большим числом арестованных», передавались на рассмотре­ние ОГПУ. Все дела о хищениях, «совершенных классовым врагом и его агентурой», предусматривающие наказания в виде расстрела, «пе­редавались для рассмотрения в край-, облсуды». Все остальные дела, «где по материалам не предвидится применение расстрела», «могли передаваться для рассмотрения в народные суды». Специальными ин­струкциями: органов юстиции определялись сроки расследования дел о хищениях социалистической собственности: «в 15-дневный срок с мо­мента раскрытия преступления» судебно-следственные органы «обя­заны заканчивать дела и выносить по ним приговоры»; «как исключе­ние» — допускалось «только в отношении дел, по которым проходит большое количество обвиняемых», продлить срок ведения дела и вы­несения приговора до 30 дней2.
Меры социальной защиты, применяемые в отношении различных социальных групп крестьянства, определялись классовым положением подсудимого. Поэтому «выявление классовой социальной физиономии обвиняемого», «дифференциация осужденных по классовому признаку, по признаку его отношения к нашим мероприятиям», признавалось «актуальной задачей сегодняшнего дня», «одной из основных задач суда». Суд должен «в каждом отдельном случае подходить по партий­ному, по классовому» к вопросу об определении классового лица об­виняемого и самостоятельно разрешать вопрос, «кто из них [подслед­ственных. — Г.Д.] будет противник, а кто нет»3.\ : .
В директивах Верховного суда* по вопросу об определении классо­вой принадлежности обвиняемых формулируется положение, что.суды
1 Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Т. 3... С. 477-478, 712-713,726; Известия ЦИК Союза ССР и ВЦИК. 1932. 3 декабря.
2 Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Т. 3. ..
С713. ' • :
3 Судебная практика. 1931. №5. С. 3;№ 6. С. 3-7,22-25;    7. С. 5-6.   ,
■ *Разъяснение Верховного суда от 8 марта 1930 г; «О точном установлении классовой принадлежности обвиняемых и вообще сторон в судебных делах»; «Доклад об общих директивах Верховного суда по кулацким делам» и мате­риалы заседания пленума Верховного суда от 26 января 1931 г. и др.
182
«не связаны одними формальными признаками» и «не могут основы­ваться только на анкетных данных»* а «должны проверять социальное лицо обвиняемого на суде» и «выявлять выходцев из враждебной ере* ды» («врагов Советской власти»). В директивах приводятся разъясне­ния по вопросу: «как в каждом отдельном деле конкретно выявить ку* лака или «вообще классового врага».
Особую «социальную опасность» по «своей идеологии» представ­лял «раскулаченный кулак», причем, как указывалось в директивах, он «даже более опасен, чем раньше», т.к. «голова у него кулацкая», он не может простить того,* что его-раскулачили, что, как он говорит, его ограбили». Однако этого врага было «легко выявить».
Труднее было судебно-следственным органам выявить кулака не­раскулаченного. В материалах; пленума Верховного суда (26; января 1931, г.) отмечалось, что «с мест иногда слышим разговоры такого по­рядка, что, кулак исчез, что его нет». Разъясняя вопрос, «как опреде­лять кулака, какие у него «перья», «одежда», Верховный суд в своих директивах отмечал, что дать «специальное определение кулака сейчас трудно», признаки кулака, определенные;; законодательством [о сель­скохозяйственного налоге. — Г.Д.] недостаточны, т.к. «кулак.скрывает свои доходы». «Кулак ушел в подполье»* и поэтому суд «не связан од­ними формальными признаками». ; ;
«Подпольный кулак» скрывается > «под маской бедняка и середня­ка». Поэтому, если даже по «анкетным данным» подследственными не является кулаком, суд «должен проверить его социальное лицо»;, Ру-( дебные работники должны «исходить из того, что слой середняков все еще выделяет элементы уже не середняцкие, перехрдящие к кулацко-зажиточной верхушке», выяснить, «является ли обвиняемый едце се? редняком или он уже по своему экономическому состоянию, по своим действиям является врагом советской власти и ее мероприятий». Верховный суд разъяснял, что если «крестьянин, числящийся середня­ком или бедняком», продает сельхозпродукцию на частном рынке и не выполняет плана хлебозаготовок», он «не может рассматриваться как середняк, у него уже преобладает цель получения прибыли* и невы­полнение плана таким лицом является сопротивлением мероприятиям советской власти»1 .     ;
1 Доклад об общих директивах Верховного суда по кулацким.делам // Су­дебная практика. 1931. № 7. С. 5-6. ,; ; Обратим внимание на следующую особенность директив Верховного су­да: в разъяснении от 8 марта 1930 г. указывается, что «надо сугубо вниматель­но подходить к причислению того или иного лица к классу кулаков», «особен­но внимательно относится к так называемым подкулачникам, т.е. подпавшим
183
По вопросу о «различии кулака и зажиточного» (особенно важно при рассмотрении дел по хлебозаготовкам) Верховный суд разъяснял, что «это [то есть зажиточный. — Г.Д.] есть экономическое (хозяйст­венное) и политическое понятие». «Формально» зажиточным призна­ется и тот, кто «облагается сельхозналогом с процентной надбавкой». Однако суд должен «каждый раз ставить вопрос»: «что подследствен­ный из себя представляет»* «является ли он нашим классовым врагом или попал в зажиточные только потому, что имеет более культурную обстановку или хозяйство».
Формулируя общие установки судебной политики «в период ожес­точенной классовой борьбы» («которую можно назвать «гражданской войной»), председатель Верховного суда П. Стучка открыто заявил на пленуме Верховного суда 25 января 1931 г.: «революция не делается в перчатках», «мы боремся не за формальную законность» («как ее по­нимают наши классовые враги»), а «за революционную законность в широком смысле слова»1.
Механизм осуществления репрессий по решениям судебных орга­нов, классовый подход в применении наказаний разъясняется в реше­ниях краевых и областных органов прокуратуры и суда.
В директивных документах краевых и областных органов юстиции указывалось* что в отношении «бедняков, батраков, середняков ui кол­хозников» необходимо использовать в первую очередь, меры «мораль-но-воспитательнбго, общественного и административного воздейст­вия»: «предупреждение, выговор, штраф», налагаемый сельским сове­том в соответствии с п. 1 ст. 61. Только после «исчерпания» этих мер воздействия бьшо «допустимо» привлекать эту категорию «к судебной ответственности по ч. 2 и 3 ст. 61 УК», но «не допуская, чтобы данное явление носило массовый характер».
под влияние кулаков середнякам или беднякам», и не допускать «перегибов». В материалах пленума Верхсуда от 26 января 1931 г. об «осторожном внима­нии» уже не говорится, и весь тон директивы акцентирует внимание, что глав­ная задача суда — выявить «подпольного», «скрывающегося под маской бед­няка и середняка», кулака.
[Судебная практика РСФСР. 1931. № 7. С. 6.
"Директивные письма Севкрайсуда и Севкрайпрокуратуры (17 апреля «Об участии органов юстиции в сплавной кампании 1931 г.»; 29 мая «Об уголовной политике в крае по, делам, связанным с проведением хозяйственно-политических кампаний»), Коми облсуда (29 января «О роли судов ввыполне-нии программы лесозаготовок») и др.
184
Лишение свободы, конфискация имущества,, ссылка («максималь­ные меры социальной защиты», предусмотренные ст. 61) «могли» применяться к этой категории осужденных «лишь при, наличии особо отягчающих обстоятельств и как исключение». В директивах разъяс­нялось, что ч. 3 ст. 61 «могла применяться» при «наличии сговора, т.е. группового, организованного неисполнения и оставления работ», или при «наличии активного противодействия со стороны хотя бы и от­дельных лиц...». «При наличии контрреволюционного умысла» эту категорию допускалось привлекать цо ст.,ст. 58-7,58-14 УК».
Кулаков предлагалось, привлекать сразу «непосредственно по ч. 3 ст. 61 УК», причем «карательные санкции этой статьи должны быть применены к ним в полном объеме»: лишение свободы, частичная, или полная конфискация имущества и последующая ссьшкр.За^цточ-ные привлекались «непосредственно до ч., 2 и 3 ст. 61 УК в зависимо-, сти от личности обвиняемого, проявленной, им злостности при совер­шении преступления и самой о^стацовки, и, условий такового». «При наличии «контрреволюционного умысла» «лица,из числа,кулацкихги зажиточных, элементов» привлекались по ст., ст. 58-7, 58-14 («эконо­мическая контрреволюция»); х. «контрреволюционная агитация», на­правленная на срыв хозяйственно-политических кампаний, рассматриг валась как «выступление классового врага» и квалифицировалась по ст. 58-10 УК. «Угрозы, направленные в адрес ударников,, бригадиров, общественников и должностных лиц в связи, с выполнением послед­ними сплавных работ», должны были квалифицироваться по ст. 73-1 УК, а террористические акты;— по ст. 58-81.  .
В период лесозаготовительной и сплавной .кампаний все социаль­ные группы крестьян за, «получение мошенническим путем» промто­варов и продуктов «сверхузаконенных норм» привлекались по 2 ч. 169 ст. УК. или за «всякого рода вредительские/действия^ срывающие рабо­ту по сплаву» («порча инструментов, механических приспособлений, умышленное совершение аварий.и т.д.») — по 1 ч. 79 ст. УК.
Определив общий подход в трактовке в директивах краевых и об­ластных органов «мер социальной защиты» в отношении различных социальных групп крестьянства, следует отметить две особенности директивных документов 1931 -1932 гг. Первая особенность -^приня­тие практически одновременно противоречивых распоряжений по од-ному и тому же вопросу. Например, в письме СевкрМсуда и Сев-крайпрокуратуры от 17 апреля 1931 г. указывалобь, что зажиточные привлекаются «непосредственно по ч. 2 и 3 ст. 61 УК в зависимости от
1 ГУРК «НАРК». Ф. 137. On. 1. Д, 194. Л. 193; Д. 199. Л 23,104-106.   :
185
личности обвиняемого, проявленной им злостности при совершении преступления и самой обстановки и условий такового». В то же время в других директивах Севкрайсуда и Севкрайпрокуратуры (циркуляр от 28 апреля 1931 г., директивное письмо от 29 мая 1931 г.) указывалось: <ше только против кулаков, но и зажиточных», «не выполняющих твердых заданий», необходимо «немедленно возбуждать уголовное преследование», «применяя жесткие меры репрессий» и «квалифици­руя эти Действия по ч.З ст. 61 УК»1.
В связи с получением противоречивых директив Севкрайсуда й Севкрайпрокуратуры прокурор Коми области в обращении в НКЮ от 17 мая 1931 г. просил «дать разъяснение по вопросу о возможности расширительного толкования ч.З ст. 61 УК». По мнению прокурора Коми области циркуляр от 28 апреля 1931 г., требующий привлекать «не только кулаков, но и зажиточных» сразу по ч. 3 ст. 61, был принят «в нарушение новой редакции ст. 61», которая преду сматривала, что ч.З применяется за «невыполнение твердых заданий, хотя бы впер­вые», только в отношении кулацких хозяйств2*.
Вторая особенность директив краевых й областных органов проку­ратуры и суда — характеристика «мер социальной защиты» в отноше­ний кулацко-зажиточных хозяйств; тональность секретных циркуля­ров, распоряжений, писем и зависели от времени принятия директивы.
Так в период подготовки к проведению кампаний по заготовкам сельскохозяйственной продукции в краевых Директивах предлагалось кулацко-зажиточные хозяйства, не сдающие в установленный срок твердых заданий по сельхозпродуктам, «сначала подвергать кратному штрафованию в размере до пятикратной стоимости не сданных про­дуктов», а потом, «при повторении й злостном невыполнении», «после оштрафования», передавать дело в суд «для привлечения к уголовной ответственности по ст. 61 УК». «За невыполнение твердых задайий» предлагалось кулацкие и зажиточные хозяйства привлекать «в первый раз к ответственности в административном порядке», а лишь при не­эффективности этих мер — «предавать суду»3.
1 ГУРК «НАРК». Ф. 136. On. 1. Д. 366. Л. 28; Ф. 137. On. 1. Д. 199. Л. 193. \ ГУРК «НАРК». Ф. 136. On. 1. Д. 367. Л. 46.
*Во второй половине 1931 г. — начале 1932 г. прокуратура Республики на­правляет на места ряд циркуляров и указаний о порядке привлечения зажиточ­ных к ответственности за невыполнение твердых заданий: применять ч. 1-2 ст\ 61 УК и «в особо злостных случаях» — ч. 3. ст. 61 //ГУРК «НАРК». Ф. 136. Оп.1. Д. 376. Л. 100.
3 ГУРК «НАРК». Ф. 3. On. 1. Д. 2367. Л. 47.
186

No comments:

Post a Comment

Note: Only a member of this blog may post a comment.